Яды и отравления

Отравление наркотическими ядами

 

Наркотическое отравление

Наркотический эффект характеризуется более или менее выраженным угнетением сознания («одурманиванием»), а также двигательных и чувствительных функций центральной нервной системы. В лекарственной терапии им обозначается лишь легко обратимое угнетение названных функций, для характеристики же токсического действия обратимость угнетения значения не имеет. За последние 100 лет наркотиками чаще всего назывались используемые для ингаляционного наркоза химически индифферентные вещества, лучше растворимые в жирах (в органических растворителях вообще), чем в воде.

 

Так как обратимость угнетения центральной нервной системы в основном зависит от непрочного связывания наркотика в тканях и от быстроты его выделения из организма, то газообразные вещества и легко улетучивающиеся жидкости (закись азота, эфир, хлороформ), быстро выделяющиеся легкими, преимущественным образом удовлетворяли такому пониманию термина. Однако многие авторы относили к группе наркотиков и другие химически индифферентные вещества, отличающиеся названными выше физико-химическими свойствами, вызывающие обратимое угнетение центральной нервной системы и применяющиеся в качестве не только ингаляционных наркотиков, но и снотворных, успокаивающих средств. Многочисленные вещества, весьма сходные по своим физико-химическим свойствам с упомянутыми (метан, пропан, амилен, циклогексан, четыреххлористый углерод, бензины, метиловый спирт, этиленгликоль и др.), наряду с различной степенью наркотического воздействия вызывают разные труднообратимые или необратимые эффекты и имеют значение только в качестве наркотических ядов.

 

Вещества, вызывающие наркотическое отравление

Необратимость вызываемых ими изменений нередко зависит от действия продуктов их превращения в организме.

 

В качестве примеров можно назвать вещества, нередко использовавшиеся в качестве суррогатов спиртных напитков:

а) метиловый спирт наряду с преходящим наркотическим эффектом вызывает необратимый паралич зрительного нерва и слепоту. Этот эффект зависит от токсического действия продуктов окисления метилового спирта - муравьиного альдегида и муравьиной кислоты;

б) этиленгликоль наряду с более длительным (по сравнению с метиловым спиртом) угнетением центральной нервной системы вызывает тяжелое поражение почек, зависящее от токсического действия продуктов его окисления, главным образом щавелевой кислоты.

 

В лечении отравлений этими ядами существенное значение имеет борьба с возникающим ацидозом (внутривенное введение двууглекислого или молочнокислого натрия), а при отравлении этиленгликолем, кроме того, внутривенное вливание хлористого или глюконовокислого кальция, связывающих щавелевую кислоту и возмещающих организму утраченные им в токсическом процессе ионы кальция.

 

Наряду с терминологической традицией, возникшей с открытием летучих веществ, которые могут быть использованы для хирургического наркоза, существует другая, гораздо более давняя. По этой традиции наркотиками называются различные вещества растительного происхождения, вызывающие одурманивание, сонливость и сон - опиаты, гашиш и др. Некоторые современные американские фармакологи предпочитают называть наркотиками лишь морфин и другие анальгетики. При наличии различных традиций в использовании слова «наркотики» терминологические затруднения за последние годы еще осложнились появлением названий, которые по своему содержанию совпадают с давним названием «успокаивающие средства». Таковы «транквилизанты» и «атарактика», к которым относятся аминазин, резерпин и другие алкалоиды и алкалоидоподобные вещества, которые, как морфин и скополамин, могли бы быть отнесены к неиндифферентным наркотикам (такой термин в свое время был предложен для различения двух групп наркотических веществ).

 

Следует, наконец, отметить, что вещества, избирательно успокаивающие возбужденные при лихорадке теплорегулирующие центры (например, фенацетин, пирамидон и др.), давно уже было предложено называть «наркотическими - противолихорадочными».

 

Из всего изложенного следует, что наряду со стремлением ограничить содержание термина «наркотик» постоянно обнаруживалось расширение его объема. Общая характеристика наркотических ядов дает основание определить и общие мероприятия по оказанию помощи при отравлении ими.

 

Лечение наркотического отравления

Мероприятия по удалению яда оказываются эффективными в том случае, если достаточная часть яда еще не успела всосаться или перейти из желудка в тонкий кишечник. В этом случае промывание желудка (при отсутствии возможности произвести его следует вызвать рвоту) может предупредить развитие опасного отравления. Удаление всосавшегося яда эффективно, если последний оказывается летучим веществом, трудно растворимым в воде (и, следовательно, в кровяной плазме). В этом случае усиление легочной вентиляции (возбуждение дыхания или искусственное дыхание) может способствовать ускоренному удалению яда. Удаление же нелетучих наркотиков является весьма трудной задачей.

 

Кровопускание или замещение крови здесь малонадежны: при поступлении яда в кровоток он быстро выбрасывается в ткани и смена крови удаляет лишь ничтожное количество яда, циркулирующего в крови.

 

Гораздо более эффективным мероприятием является «искусственная почка», при помощи которой, если она используется длительное время (12-24 часа), можно удалить из крови достаточное количество яда, хотя бы последний и находился в ней в малой концентрации (по мере удаления из крови он переходит в нее из тканей). Такие мероприятия, как удаление яда из крови при помощи диализа.

 

Гораздо раньше возникло стремление использовать противоядия «функционального действия» - антагонисты наркотиков. Экспериментальные данные свидетельствуют о наличии ясного антагонизма между так называемыми индифферентными наркотиками и аналептиками (к числу последних в особенности следует отнести кофеин, пикротоксин, стрихнин, коразол, кордиамин, фенамин).

 

Известно, что животные, отравленные смертельными дозами этих веществ, могут быть спасены предварительным введением соответствующей дозы наркотика.

 

Труднее получить лечебный эффект, так как с введением наркотика можно опоздать: длительный судорожный приступ закончится смертью животного. Наряду с этим с достаточной ясностью можно обнаружить, что угнетение центральной нервной системы, вызванное наркотиком, устраняется тем или иным аналептиком. Однако в том случае, когда доза наркотика повышается, «победителем» в антагонизме оказывается угнетающее вещество и увеличение дозы аналептика может даже ускорить смертельный исход отравления.

 

Поучительно при обсуждении вопроса об эффективности использования аналептиков в случае отравления индифферентными наркотиками напомнить о значительно более доступном в экспериментальном отношении и более понятном в его биохимическом содержании антагонизме между холиномиметическими (например, пилокарпином) и холинолитическими (например, атропином) ядами. Последние всегда побеждают в их антагонизме с первыми. Повышая дозу аналептика, всегда следует помнить, что он сам по себе может быть опасен.

Хотя наркотизированное животное может перенести значительно большие его дозы, однако нельзя отождествлять функциональный антагонизм с химическим.

Каждый из функциональных антагонистов, не реагируя друг с другом, может при достаточном повышении их доз вредно влиять на ту функцию, на которой этот антагонизм испытывается.

 

Имеются основания считать, что замечательный лечебный эффект последнего при отравлении морфином сводится к вытеснению морфина из его связи с соответствующими биохимическими структурами. В пользу такого предположения говорит, помимо других, то обстоятельство, что нораллил-морфин, будучи введен морфинисту, быстро вызывает у последнего явления лишения (абстиненции), как будто тот долго не получал привычной для него дозы морфина (такая реакция используется даже в качестве диагностической пробы на морфинизм). Подобные отношения между индифферентными наркотиками и аналептиками не только не обнаружены, но в подавляющем числе вариантов (исключение, может быть, представляет мегимид, сходный по строению с барбитуратами) нет данных такие отношения подозревать. Существенно вместе с тем отметить, что нораллилморфин вызывает не противоположные, а сходные с морфином эффекты (анальгезию и пр.). Это обстоятельство также говорит в пользу того, что их антагонизм имеет конкурентную природу, т. е. отличную от той (ближе неизвестной), которая существует между наркотиками и аналептиками. Аналептические средства рекомендуют лишь в «безнадежных» случаях.

 

Такое ограничение следует признать нелогичным, если аналептики являются средствами лечения отравлений наркотическими ядами, то они должны быть более эффективными как раз в тех случаях, которые не являются «безнадежными». В связи с изложенным сомнительно, чтобы можно было с достаточной вероятностью вывести отравленного из состояния тяжелой барбитуратной комы лишь при помощи аналептических средств.

Опыт свидетельствует, что лечение этой комы требует выполнения комплекса сложных мероприятий, доступных лишь хорошо оборудованному больничному учреждению.

Только отсутствием необходимого оснащения можно объяснить тот факт, что помощь, оказываемая отравленному, ограничивается введением того или иного аналептика.